Плата за реформы
Не люблю вникать в политику, не моё это дело. Вместе с тем постоянно ощущаю тяжесть на душе от вседозволенности и зазнайства некоторых новорусских «демократов» и всяких там «патриотов» - лихачей, приспособленцев от перестройки, которые, не вынимая рук из карманов, не засучив рукава, вдруг разбогатели. Да так, что и ближних перестали замечать! Отгородившись от мира сего, от всего святого высоченными заборами и стальными воротами, настроили коттеджей на плодородных колхозных и совхозных землях, где не богатеям бы жировать, а сельским труженикам картошку, свеклу, капусту, морковь, укроп, петрушку и прочую зелень выращивать. Обзавелись грузовиками, легковушками, мотоциклами, квадроциклами и всякими иными моторными излишествами, выхлопные газы которых действуют на природу, на всё живое, как щепотка соли на тарелку щей и пешком ходить разучились. Вместе с тем, попробуй, обратись к ним за чем-либо — руки не подадут. Не на чужой — на своей шкуре испытал всё это. И примеров тому немало.
Разыскивая как-то волчьи логова, изучая рысьи и медвежьи повадки (благо такое ещё случается в захолустных глубинках Московской и прилегающих к ней областях), я сотни километров прошагал по болотным топям, лесным глухоманям и буреломному мордохлёсту. Решил до самой столицы пешком пробираться. Вообще-то я лишь в случае крайней необходимости прибегаю к поездам, машинам, тракторам и прочему транспорту. Больше надеюсь на свои (хоть и не очень здоровые) ноги. Для меня это намного сподручнее, выгоднее. Впечатления ярче. Однако дороги бывают разные. И уж, конечно, случаются сбои. Однажды занемог в пути, к тому же ещё и ногу повредил. Пришлось прибегнуть к помощи. Солнце уже клонилось к закату, когда я кое-как доковылял до шоссе. «Ну, — думаю — теперь никаких проблем: пока светло, любая попутка подберёт несчастного бедолагу».
Но, увы! Сколько не тянул руки — никакой реакции, хоть умирай на дороге. Когда стемнело, тем паче, надежда рухнула. Однако на всякий случай бросил свои «кости» возле кювета: «Вдруг кто заметит, сжалится», — мелькнуло в голове. И опять тишина, никто не тормознул. Видно, благополучных сытых собственников и прочих «белых воротничков» смущали, не внушали доверия мои резиновые сапоги и изрядно потрёпанная штормовка. Вот так, периодически освещаемый фарами автомобильных лихачей, мчавшихся по знаменитой «Рублёвке», я пролежал до утра. Благо, случилось это в летнюю ночь. Иначе замерз бы, умер на дороге.
Всё познаётся в сравнении. Как тут не вспомнить о доперестроечных временах, когда все мы были не только более-менее равны, но и социально защищены, готовы в любую минуту прийти на помощь друг другу. Так было бы и поныне. Да вот беда: свалившиеся на наши головы вновьиспеченные новорусские демократы переиначали свободу на вседозволенность, лишили людей духовного равновесия, вынудили их жить для кошелька и желудка.
Мне посчастливилось с блокнотом и фотоаппаратом «бродяжничать» по всему бывшему Советскому Союзу, часто без гроша в кармане. И…. никаких проблем: протянешь руку – не только грузовик, почти любая легковушка останавливалась. При этом и денег с тебя не требовали. А если заплутал в пути, заходи в крестьянский дом — накормят, обогреют и ночлегом обеспечат. Теперь же всё изменилось, по другому встречают…
В удаленных от городов и районных центров глубинках, где доживают свой век всеми позабытые деревушки с их престарелыми и такими же забытыми, обездоленными обитателями, я и поныне встречаю Божьих людей, которые полны человечности, сострадания к ближнему, готовы принять, приютить притомившегося путника.
В «цивилизованных» же, престижных, благополучных местах особо губы не раскатывай, незваному гостю вряд ли обрадуются. Всё переменилось в этой новой непредсказуемой жизни, всё вывернулось шиворот–навыворот. Теперь не по уму — по одёжке и кошельку встречают человека.
Раньше я вольготно себя чувствовал, да и меня никто не боялся, всюду почитали, принимали за своего, в любые двери заходил. А ведь тогда я был молод, отчаян и уж, конечно, подозрителен для чужаков. Сейчас же, казалось бы, тем более, никто не должен остерегаться престарелого «странника» с бродяжьей палкой и сумой, возраст которого приближается к восьмидесяти годам. Наоборот, сострадать должны человеку, который в пору военного лихолетия, в пятилетнем возрасте перенёс контузию с потерей слуха и речи (и уж, конечно, не до учебы было, первый класс лишь к одиннадцати годам осилил), около двадцати операций, переломов и вывихов костей. Одолел рак, три клинических смерти и множество других несовместимых с жизнью катаклизмов.
Казалось бы — беззащитен и совсем не опасен. А вот, поди же ты — боятся. А вдруг ограблю, завладею имуществом, нажитым, скорее всего, не столь тяжким трудом. Иначе не дрожали бы за себя и своё добро, ближних бы почитали, делились бы с ними своими излишками.
Чтобы не пустословить, чтобы убедиться в своём мнении, на себе решил испытать судьбу, с которой каждый смертный может столкнуться. Попытался приютиться на ночь, попросту — переночевать попросился, хотя особой нужды в этом не испытывал. Ибо больше надеюсь на копну сена, скирду соломы, выворотень, кучу хвороста или болотную кочку. К этому я привычен. Они никогда меня не подводили, не то что люди.
И вот теперь, не столько от безысходности, сколько любопытства ради (ибо уверен был — не пустят), решил испытать, насколько изменились люди, насколько души их очерствели или, наоборот, обмякли. Конечно, не в трухлявый дом, не к бедным, не к обездоленным обратился за помощью — там пустят. Богатых решил попытать, убедиться в их бездушии, страхе, в котором они живут.
В первом доме – коттедже, сколько ни стучался в калитку, сколько ни давил на кнопку звонка – никакой реакции, никто не откликнулся, хотя жилище не пустовало. Это было видно по тускло освещённой одной из комнат на втором этаже и колыханию занавесок на окнах. Они то раздвигались, то сдвигались. Было видно, что домочадцы через оконное стекло изучают пришельца: во что одет, насколько престижен и не обломится ли чего от него. А вдруг прогадают?..
Во втором доме и того хуже – собаку спустили. Благо, я опыт имею по укрощению разъяренных псов, поэтому схватка закончилась в мою пользу. В третьем доме вообще готовы были пристрелить – ружьем припугнули, даже выстрелить осмелились. Правда, не то промахнулись, не то специально заряд картечи мимо цели пустили. Вот так, «перестроились», приняли грех на душу…
Отчего же произошло такое, почему нарушилось духовное равновесие, милосердие и сострадание к ближнему, почему мы стали недоброжелательными, озлобленными друг к другу? Почему дети при живых родителях оказались в казённых приютах, а родители при живых детях – в домах для престарелых? Почему возросли преступность, сиротство, бродяжничество, бездомность? Почему многие из нас оказались на задворках великой России, стали бомжами (кстати, с развалом Союза, благодаря сытым богатеям, эта участь и меня коснулась, не обошла стороной), обездоленными, обреченными на нищенское существование? Конечно, это от нарушения духовного равновесия, расслоения общества на отдельные государства, разделения всех нас на очень бедных и очень богатых, на нищих и зажравшихся. Первые вдруг стали голодными и больными, вторые – сытыми и здоровыми.
Весь этот беспредел не с неба свалился на наши плечи. Всё это произошло не само собой, не от стечения случайных обстоятельств, а от безбожья, от несправедливого распределения земных благ. Богатство – это накопление многих рук и умов человеческих. Всё, что добыто, заработано, построено, создано общими усилиями, должно принадлежать всему народу, всем нам, а не отдельно избранным «приматам». Однако произошёл сбой в умах человеческих. После развала великого, всемогущего, многонационального Союза Советских Социалистических республик, появились такие «везунчики», которым вдруг показалось, что всё народное принадлежит им. Потеряв разум от свалившегося на голову успеха, некоторые разжиревшие хапуги и от Бога отказались, наплевали на Всевышнего. А если Бога нет, значит, некого бояться, значит, всё возможно, всё дозволено, значит, можно наживаться за чужой счёт, за счёт несчастья других.
Стоило только ненасытным начальникам, приспособленцам от перестройки развязать руки, предоставить свободу, волю вольную, как жизнь сразу дала сбой —свихнулась, пошла наперекосяк. В этой непредсказуемой суматохе не только своё с чужим, приватизацию с прихватизацией, но и всё остальное, всё святое, все устоявшиеся традиции, понятия, обычаи перепутали, превратили в балаган, неразбериху. К тому ещё головы хороводом пошли против часовой стрелки от не всем понятных, чуждых нам слов: «рэкет», «геноцид», «киллер», «ваучер», «коррупция», «рейтинг», «олигарх», «менеджер»… Да и вся страна, развалившись на части, на отдельные государства с ног сбилась, запуталась во всей этой чехарде…
Стали думать не друг о друге, а каждый о себе любимом, о своем кошельке и желудке. Только вот беда, бедные почему-то так и остались бедными. Богатели лишь те, у которых и без того всего полным - полно. А вскоре, кому-то кушать, а кому и жрать нечего стало.
Я уж не говорю о шмотках, продукты канули в лету. В магазинах — шаром покати. «Коровы языком всё слизали с полок», —шутили юмористы. А кое - кому не до юмора, не до шуток, не до смеха стало в ту трагическую, революционную пору. Всё за чистую монету приняли. Вот и поплатились копытные да рогатые. Целые стада под нож пустили. Однако мяса в крапивных щах почему-то не прибавилось у простолюдинов, обворованных смертных. А о натуральном молоке и мечтать перестали. Оно сохранилось лишь в памяти народной.
Вседозволенность сытых «умников» перевернула вверх дном устоявшиеся традиции, человеческие понятия, честь и совесть. Этому способствовали и кремлёвские верховоды. Сам президент предлагал хапать суверенитета, как можно больше, сколько унесёте. Тут уж не оплошали халявщики. Даже коровники, конюшни, свинарники, овчарни, птицефермы растащили по частям вместе с их бессловесными обитателями.
Да что там: служившие народу верой и правдой артели, фабрики, заводы, пионерские лагеря, совхозы, колхозы, машино-тракторные станции и другие отраслевые структуры осиротели, стали бесхозными, обречёнными на уничтожение, на разворовывание, на распродажу ненасытными «главарями». Так вот и обогатились, разбогатели за счёт отобранных у народа пожиток. А сколько людского достояния, ограбленных, разворованных новостроек, сооружений, памятников и скульптур оказалось выброшенным на помойку Российской истории — оком не окинешь!
Так уж случилось — судьба не щадила меня, бросала по самым сложным, самым невыживаемым, самым непроходимым житейским ухабам. Однако я не сетую на свою судьбу, не проклинаю, не топчу её ногами. Ибо это моя судьба, которую я заслужил. И другой судьбы я не хочу, потому-то с удовольствием терплю свою не столь радужную жизнь. Это спасает меня от преждевременной смерти, помогает жить в радости и сохраняться в беде. В этом и есть таинство, секрет моего творческого и физического долголетия. А ведь я не лелею себе любимого, не окружаю теплом, уютом и сытостью, не думаю о желудке (несмотря на гастрит, бульбит, панкреотит, холецистит, пиелонефрит единственной почки и множество других подтвержденных врачами диагнозов), никаких диет не признаю. Времени и терпения не хватает заниматься своим здоровьем — других дел невпроворот.
Днем (в любое время года) шастаю по бездорожью, полям, лугам и лесным чертогам, наблюдаю за всякими зверюшками, пичужками, рыбёшками, козявками; собираю грибы, ягоды, лекарственные травы, а ночью (невзирая на хроническую гипертонию) сочиняю стихи, пишу рассказы, довожу до ума свои рукописные книги, за которые (в отличии от былых времён) не только гонораров не платят, но и ещё предоплаты требуют. Тут уж приходиться расплачиваться своей мизерной пенсией. Ничего не поделаешь, каждый выживает как может. Вот уж действительно — всё обернулось против человека. Что ж тут судить - рядить — времена другие пришли.
Теперь свобода, демократия, вседозволенность, мешок с деньгами — всему голова. Родина стала другой. Это беспредел привёл не только к классовому неравенству, разбазариванию, обезличиванию, забвению талантливых простолюдинов, но и убило идею, веру во всё то, чем мы когда-то гордились, за что в любую минуту готовы были умереть.
Об этом и многом другом Вы прочтёте в моих книгах, альманахах, журналах, газетах.
В пору развала СССР, я, как и многие другие очутился на задворках своего Отечества. Обретя (модную в ту пору) «должность» бомжа, я не оплошал, не пал духом. Наоборот, обогатился вдохновением, желанием увидеть своими глазами, пощупать руками, ощутить своими телесными мурашками всё то, что произошло, что осталось от моей любимой Родины.
Закинув за плечи рюкзак, прихватив ручку, блокнот, фотоаппарат и пустой кошелёк, я подался в полюдье, на вольные хлеба. Исколесил автостопом весь бывший Советский Союз. И где бы «моё величество» не появлялось — всюду нищета, хаос, разруха, беспредел и насилие. И уж, конечно, повсюду «красовались следы» демократов, всякого рода хапуг и беспредельщиков: поросшие бурьяном осиротевшие фундаменты, разрушенные стены бывших особняков, домов отдыха, санаториев, клубов, животноводческих ферм, гаражей, амбаров, всевозможных мастерских, контор, воинских частей, проржавевших насквозь сантехнических и других коммуникаций, которые и поныне горьким укором напоминают о развале самого могучего, самого духовно обогащённого, самого читающего, самого талантливого и многонационального Государства.
Вот так, без разрушительных природных катастроф, без нападений извне, без войны, без единого выстрела миллионы простых смертных, честных тружеников, патриотов своего многострадального Отечества: бабушки, дедушки, инвалиды и прочие бедолаги, до последней капли крови, защищавшие свою любимую Родину, всю жизнь «отпахавшие» на благо прошлого, настоящего и будущего – оказались обворованными до нитки, униженными и оскорблёнными, обречёнными на нищенское существование. Ибо жизнь обескровленного нуждой человека, как детская рубашонка в лихую годину — коротка, оборвана и вся испачкана.
Даже «гробовые», накопленные на похороны деньги – отобрали, поменяли на ваучер, за который я лично и копейки не получил. Хотя с помощью тогдашних «специалистов» вроде бы старался, пытался «разбогатеть», куда-то вкладывал и перекладывал навязанную Государством «липовую» бумажку.
Конечно, сытые, благополучные, не столь чистые на руку или почему-то всегда везучие россияне и прочие залётные молодчики не больно-то согласятся со мной. Бог им судья. Их не переспоришь, сытый голодного не разумеет. Они до посинения своей бесстыжей, нахальной морды будут оправдываться, настаивать на своем, будут доказывать, указывать пальцем на виртуальное благополучие: на сплошь заставленные иномарками (от которых дышать стало нечем) дворы, дороги, пустыри и бывшие, когда-то благоухающие разнотравьем газоны, на роскошные барские виллы, на престижные «забугорные» пляжи, на всякие там палатки, магазины, супермаркеты, ломящиеся от разнообразных (коли своих, натуральных не имеем) сверхдорогих, чуждых нам заморских продуктов. Так можно судить-рядить, перечислять очень долго. Однако подумайте, пошевелите своим «серым веществом», кому всё это принадлежит, кому удаётся купить, попробовать на зуб? Для меня, лично, это всего лишь экзотика, не более того: подошёл к стеклянной витрине, посчитал деньги в кошельке, полюбовался, понюхал воздух, почесал затылок и дальше пошёл. И так до конца жизни…
Однако не стоит унывать от каждой неудачи. Сытость, обжорство, пресыщенность не всегда и не всем на пользу, скорее наоборот. Вот уже который раз напоминаю, что жизнь не может быть плохой, жизнь может быть только короткой…
Кто всея и всем завидует, жалуется, ноет, охаивает, пинает ногами свою судьбу, кому всегда чего-то не хватает (несмотря на богатство и благополучие, как говорят в народе — с жиру бесится) — живет на десять лет меньше, чем тот, кто невзирая на материальные издержки и недомогания — радуется всему тому, что его окружает. Ибо, живя в радости, сохраняешься в беде. Главное в жизни — не иметь, а быть.
Вся моя жизнь — это эксперимент на выживание, на преодоление несовместимых с жизнью невзгод и страданий. Я особо не дорожу своей жизнью, часто рискую ею. Не боюсь и смерти. Ибо то, что я пережил, испытал на своем земном пути — страшнее смерти. Кто боится смерти, кто боится своей болезни или боится чем-либо заболеть — тот уже поражён болезнью…
Фанатично мнительный человек - чистоплюй, которого раздражает каждое пятнышко, каждая пылинка и от стакана очищенной дистиллированной воды может такую подцепить заразу, от которой за всю жизнь не отмоется. Болезни не только от простуды, микробов, наследственных генов, но и от головы, мозгов, самовнушения.
Не забывайте и о гармонии своей души, о настрое своего внутреннего состояния. Не думайте о плохом, о прошлых сквернах, думайте о лучезарном, хорошем, о настоящем и будущем, о том, что дорого душе и телу. Хорошая мысль, это тоже молитва. Хорошая и плохая мысль к вам вернётся и исполнится. Всё, что задумали, отслеживается небом. Мысль материальна, она обладает огромными возможностями и силой. Для неё нет преград. Её мощная энергия, её магнитное поле объединяет всю бездну вселенной. В небе, в недоступном для нашего разума звездном компьютере, постоянно идёт война мыслей, которая сильнее пулемётной войны.
Не берите лишнего в голову, не считайте меня фанатиком от религии, не принимайте грех на душу. Я не столь наивен (напоминаю лишь о том, что видел собственными глазами, что сам пережил на своих кишках, на своей изрядно потрёпанной шкуре) и даже не больно-то вооцерквлён. Однако живу с верой в душе, живу по-Божески. Вера даётся каждому, но не каждый умеет воспользоваться ею. Веру можно обрести, но можно и потерять, лишиться дарованной Богом земной благодати, надежды, уюта, покоя, духовного и душевного равновесия.
Если вы потеряли деньги или золотой перстень — ничего не потеряли, если потеряли друга — половину потеряли, если потеряли веру — всё потеряли. Вместе с тем, вера, это не только соблюдение обрядов, ношение креста, посещение храмов и выклянчивание у Всевышнего подачек. Бог не снабженческая организация. Бог не в силе, а в правде. У Бога нет денег и других рук кроме твоих. Не зря же говорят в народе: «На бога надейся, а сам не плошай» или «Бог-то Бог, да сам не будь плох»… Бог — это высший принцип гармонии вселенной, а не небесный дедушка, распределяющий земные блага.
Вера — это прежде всего не быть безразличным, равнодушным ко всему тому, что тебя окружает, ко всему живому, вера —это не проходить мимо чужых невзгод и страданий. Без любви и добрых дел, если чужую беду не воспринимать как свою — вера мертва, она не ведёт к Богу, к вечной жизни и земному благополучию. Ибо не любящий брата — пребывает в смерти.
Негоже избегать и земных, житейских трудностей. Все мы пришли в этот мир не для того, чтобы только ахать от красот природы, праздновать, топтать ногами, охаивать и оплёвывать не нами созданное царство прекрасного — Божью благодать, а затем, чтобы оставить добрый след на земле.
Чем больше трудностей, тем выше иммунитет, тем надёжней защита нашей плоти, тем легче преодолевать болезни и прочие свалившиеся на нас житейские тягомотины.
Сильным людям небо доверяет сильные испытания. Так что любите свои трудности, они держат нас на земле. Мы живём благодаря внутреннему напряжению души и тела, пока есть трудности, пока отрабатываем свои прошлые и нынешние грехи. Без трудностей человек затормаживается, ослабевает, останавливается в духовном, моральном, физическом развитии и уходит в мир иной.
Разбогатевшие не столь тяжким, неправедным трудом (ибо праведный, честный труд не станет отгораживаться от народа высоченными заборами, злыми «волкодавами» и вооружённой охраной) лишь до поры, до времени не осознают, что бедные, даже самые низменные люди тоже несут в себе Божью искру. Попав в бедственную ситуацию, они не теряют ничего человеческого, остаются (конечно, не лодыри и не пьяницы) добрыми, праведными, открытыми, готовыми поделиться последней таблеткой, последним глотком воды, последним куском хлеба. Чего не скажешь о сытых, богатых (не всех, конечно, однако…), которые полны ненависти, вражды и жестокости. Вот и живут не так, как надо, не туда идут, не того хотят. При этом борются за обладание пустяками, подчас за счет обездоленных, пенсионеров и прочих несчастных бедолаг. Живя в суете и безбожье, они забывают даже навестить своего больного родственника в больнице…
Жить надо по совести, не как хочется, а как можется: жить в радости и сохраняться в беде. Счастье – это не состояние кошелька, а состояние души и плоти. Богат не тот, у которого всего полным-полно, а ему вечно чего-то не хватает, все кажется мало-мало, а тот, кому хватает того, что у него есть, кто делится своими излишками, всем тем, чем обладает. Счастье – это когда не берёшь грех на душу, когда помогаешь другим, когда даришь людям улыбку, Божью благодать и никому не желаешь плохого, того, чего себе не пожелаешь.
В этот мир мы пришли не затем, чтобы только отбыть отведенный нам срок, а затем, чтобы оставить добрый след на земле, чтобы творить добро, дарить людям радость, веру, надежду и любовь. А думаем ли мы об этом? Не всегда, своих дел невпроворот! Ошибки по жизни — они не от судьбы, не от веления Всевышнего, не от Святого Духа, а от соблазна, неумения вовремя остановиться, подумать, что станет потом. Когда же наступит это «потом» — будет уже поздно. Ибо на всю оставшуюся жизнь обрекли себя на мучительные размышления. Ничто не вечно под луной. Все мы приговорены, все мы смертны, все мы тленны и ничего с собой не унесём…
К концу земного бытия мы должны прийти на вершине духовного роста, а не на его спаде. В этом и есть высший принцип гармонии вселенной, Божье таинство, секрет вечной жизни. Во всем нужна гармония. Если гармонии нет – таблетка не поможет. Однако разбогатевшие неправедным трудом чиновники и прочие, потерявшие духовное равновесие безбожники – просчитались. В спешке хапая чужое добро, не успели даже подумать, что будет потом, не вникли в элементарные житейские истины – Божьи заповеди. Потому-то и перестарались, хапнули лишнего, решили, что так будет всегда. И…ошиблись. Ничто не проходит бесследно, за всё придётся расплачиваться…
Настанет время, когда рады бы испить из колодца, в который когда-то плевали. Но, увы, опоздали, время ушло, колодец пересох, утекла, испарилась живительная влага. Отсюда и начинается самоедство, уничтожение своей плоти. Душевная скверна через нервную систему подавляет иммунитет, защитную силу организма, изменяется состав, свойство крови, разбалансируются наиболее ослабленные участки тела, так вот и губим, уничтожаем сами себя. И не только…
В тяжких размышлениях, страданиях и муках (за грехи земные, за унижение, за обкрадывание ближнего своего, за пожелание ему того, чего себе не желали) преждевременно уходим в мир иной. Жизнь коротка, поэтому многое не успеваем. Осознаем всё это с опозданием. Отсюда расплата. Возникает желание искупить свою вину. Однако время вспять не повернёшь. В грехе душа покидает тело. Тут-то и вспоминаем о Боге, о врачах, о всяких там целителях, колдунах, шарлатанах. Деньги, доллары, евро, золото, «дворцы», построенные в своих пенатах или купленные за бугром, иномарки, дорогие шмотки и прочие накопления и блага – обернулись обузой, стали не в радость. «Что пользы человеку, если он весь мир приобретет, а душу свою потеряет», — сказано в святых писаниях. Дела добрые и дела злые, как верные собаки, возвращаются к тому, кто их воспитал. Пришло время расплачиваться за жадность, жестокость, за грехи тяжкие. Ибо сказал Господь: «Обращу поступки ваши на головы ваши»…
На этом хотел уж было закончить, поставить точку, да рука не поднимается. Негоже ссылаться только на безнадегу и беспредел, осуждать Божью благодать. Не всё уж так хило и неуютно на бескрайних, благоухающих просторах когда-то самой мощной, духовно обогащённой и читающей России-матушки.
Да, времена другие пришли. Всё перелопачивается, всё меняется, всё пережёвывается, преображается, всё кипит и всё сырое. Однако плохих времен не бывает, бывают плохие люди. Нельзя смотреть в дождевую лужу и видеть в ней лишь грязную воду. А ведь можно увидеть ещё и отражение звезд. Много у нас и добрых, порядочных, благородных, духовно богатых людей. И будущее за ними, хочется в это верить…
Юрий Новиков, натуралист, ветеран труда, осколок войны, инвалид 2-ой группы.